Sergei Yesenin:
Five Poems
Andrey Kneller
Copyright 2014 by Andrey Kneller
For Lena and Sasha
Выткался на озере…
Выткался на озере алый свет зари.
На бору со звонами плачут глухари.
Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло.
Только мне не плачется - на душе светло.
Знаю, выйдешь к вечеру за кольцо дорог,
Сядем в копны свежие под соседний стог.
Зацелую допьяна, изомну, как цвет,
Хмельному от радости пересуду нет.
Ты сама под ласками сбросишь шелк фаты,
Унесу я пьяную до утра в кусты.
И пускай со звонами плачут глухари,
Есть тоска веселая в алостях зари.
1910
Crimson light of dawn…
Crimson light of dawn is woven in the lake.
In the woods, the grouses are crying out, awake.
An oriole weeps loud, hidden in the tree.
Only, I’m not crying – filled with ecstasy.
You will surely meet me, later on today,
We will sit together on fresh stacks of hay.
Like a bloom, I’ll rumple you, kiss you all night long,
For a man so fuddled, there’s no right or wrong.
You’ll throw off your veil, drunk in my embrace,
Hidden in the bushes till the morning rays.
Let the grouses cry, in the woods, alone,
There is joyful sadness in the crimson dawn.
1910
Я по первому снегу бреду…
Я по первому снегу бреду.
В сердце ландыши вспыхнувших сил.
Вечер синею свечкой звезду
Над дорогой моей засветил.
Я не знаю — то свет или мрак?
В чаще ветер поет иль петух?
Может, вместо зимы на полях,
Это лебеди сели на луг.
Хороша ты, о белая гладь!
Греет кровь мою легкий мороз.
Так и хочется к телу прижать
Обнаженные груди берез.
О лесная, дремучая муть!
О веселье оснеженных нив!
Так и хочется руки сомкнуть
Над древесными бедрами ив.
1917
I trample the first fallen snow…
I trample the first fallen snow.
My strength’s like a lily in bloom.
The night sets the blue star aglow
Like a candle to light up the gloom.
I can’t tell – is that darkness or light,
Singing winds or the cock on the hill?
Instead of winter, maybe, the white
Downy swans have covered the field?
This vastness of white has me dazed!
From the frost, my blood starts to surge.
I just want to reach out and embrace
The bare naked breast of each birch.
O, these forests, so dark and so dense!
O, the joyful fields under ice!
I just want to enclose in my hands
Every willow’s exposed, wooden thighs.
1917
Клен ты мой опавший…
Клен ты мой опавший, клен заледенелый,
Что стоишь нагнувшись под метелью белой?
Или что увидел? Или что услышал?
Словно за деревню погулять ты вышел.
И, как пьяный сторож, выйдя на дорогу,
Утонул в сугробе, приморозил ногу.
Ах, и сам я нынче чтой-то стал нестойкий,
Не дойду до дома с дружеской попойки.
Там вон встретил вербу, там сосну приметил,
Распевал им песни под метель о лете.
Сам себе казался я таким же кленом,
Только не опавшим, а вовсю зеленым.
И, утратив скромность, одуревши в доску,
Как жену чужую, обнимал березку.
28 ноября 1925
My leafless maple…
My leafless maple, why, frozen over,
Stand in the blizzard, bending lower?
You’ve noticed something? Or heard a sound?
Beyond the village, you have gone out.
As though a drunk guard, out in the street,
You’ve sunk in snow and froze your feet.
I am, myself, now, drunk and unstable,
My house is far, and I’m - unable…
I met a willow there, and there - a pine.
In snow, I sang to them of summertime.
It seemed to me, - I was a maple too,
But dressed in green, not nude like you.
And lacking modesty, I hugged, revived,
The birch as though another’s wife.
November 28, 1925
Письмо от матери
Чего же мне
Еще теперь придумать,
О чем теперь
Еще мне написать?
Передо мной
На столике угрюмом
Лежит письмо,
Что мне прислала мать.
Она мне пишет:
«Если можешь ты,
То приезжай, голубчик,
К нам на святки.
Купи мне шаль,
Отцу купи порты,
У нас в дому
Большие недостатки.
Мне страх не нравится,
Что ты поэт,
Что ты сдружился
С славою плохою.
Гораздо лучше б
С малых лет
Ходил ты в поле за сохою.
Стара я стала
И совсем плоха,
Но если б дома
Был ты изначала,
То у меня
Была б теперь сноха
И на ноге
Внучонка я качала.
Но ты детей
По свету растерял,
Свою жену
Легко отдал другому,
И без семьи, без дружбы,
Без причал
Ты с ?
?оловой
Ушел в кабацкий омут.
Любимый сын мой,
Что с тобой?
Ты был так кроток,
Был так смиренен.
И говорил все наперебой:
Какой счастливый
Александр Есенин!
В тебе надежды наши
Не сбылись,
И на душе
С того больней и горше,
Что у отца
Была напрасной мысль,
Чтоб за стихи
Ты денег брал побольше.
Хоть сколько б ты
Ни брал,
Ты не пошлешь их в дом,
И потому так горько
Речи льются,
Что знаю я
На опыте твоем:
Поэтам деньги не даются.
Мне страх не нравится,
Что ты поэт,
Что ты сдружился
С славою плохою.
Гораздо лучше б
С малых лет
Ходил ты в поле за сохою.
Теперь сплошная грусть,
Живем мы, как во тьме.
У нас нет лошади.
Но если б был ты в доме,
То было б все,
И при твоем уме —
Пост председателя
В волисполкоме.
Тогда б жилось смелей,
Никто б нас не тянул,
И ты б не знал
Ненужную усталость,
Я б заставляла
Прясть
Твою жену,
А ты, как сын,
Покоил нашу старость».
. . . . . . . . . . . . . .
Я комкаю письмо,
Я погружаюсь в жуть.
Ужель нет выхода
В моем пути заветном?
Но все, что думаю,
Я после расскажу.
Я расскажу
В письме ответном...
1924
Letter from mother
What can I think of now,
Will I be able
To write down something new
Now in a note?
There is, before me,
On the somber table,
A letter waiting,
That my mother wrote.
She writes to me:
“If it is not a bother,
On Christmastide,
Come visit us, my dear.
Bring me a shawl,
And buy pants for your father.
There’s a shortage
That we’re facing here.
I hate that you’re a poet
And I fear
Bad reputation
Will precede you now.
It’d be much better
If, from early years,
You worked the fields
Behind a wooden plow.
I have grown weaker,
As old age arrived,
But if you stayed at home
Right from beginning,
I’m certain that right now
You’d have a wife,
And I would rock my grandson
Every evening.
Instead, you’ve lost your kids
Around the world,
And someone took your wife
To your disgrace,
Without a family or friends,
You’ve lost control,
And now you drown
In the taverns’ daze.
My son, my darling,
Do you feel depressed?
You were so gentle once,
You made us proud.
And all would say about you:
He’s been blessed,
And old Esenin is
The happiest around!
Our hopes did not come true
And came to pass,
This burden on our souls
Is rather merciless,
Your father used to think,
In vain, alas,
That you should charge
More money for your verses.
No matter how much you
Would raise your fee,
You’d never send it home,
We’d see none of it,
And this is why I write
Since I can see,
Through your experience:
That poets make no profit.
I hate that you’re a poet
And I fear
Bad reputation
Will precede you now.
It’d be much better
If, from early years,
You worked the fields
Behind a wooden plow.
Now, always in the dark,
This grief remains,
We do not have a horse,
It’s such a pity,
If only you had stayed here
With your brains -
You’d be a chairman
Of the new committee.
We’d live so freely then,
And feel no harm,
And you would never feel
So worn and tired.
I’d force your wife,
Each night, to spin the yarn,
And you would do
All that your folks desired.
. . . . . . . . . . . . . .
I crumbled up the letter,
Filled with fright.
Could there be no escape,
Won’t things get better?
But, all that I am thinking
I will write
And I’ll explain it all
Within my letter…
1924
До свиданья, друг мой…
До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.
До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
Не грусти и не печаль бровей,-
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.
1925
Farewell, my good friend…
Farewell, my good friend, farewell.
In my heart, forever, you’ll stay.
May the fated parting foretell
That again we’ll meet up someday.
Let no words, no handshakes ensue,
Don’t you sadden your brows in remorse, -
To die, in this life, is not new,
And living’s no newer, of course.
1925
Sergei Yesenin (October 3, 1895 – December 28, 1925) was one of the most popular and loved poets of the 20th century. Born in a peasant family, he adored the countryside and much of his poetry is his attempt to capture the beauty of nature. Because of its simplicity, his poetry was accessible even to the common man. Suffering from mental instability and depression, Yesenin committed suicide by hanging himself at the Hotel d'Angleterre. He was 30 years old. To this day, his work remains widely popular in Russian, where it is a part of school curriculum. Many of his poems were set to music and became beloved songs.
Thank you for taking the time to read my work. Translation is a labor of love. Over time, what I’ve lear
ned is that you often get back what you put into it. I enjoy every minute of it as it allows me to not only delve deeper into the poetry I love, but to also share this love with you, my readers.
I providing this short collection for free as a sample of the quality of my work. My hope is that it will lead you to explore my other books of Russian poetry translations. For a full-list of my books, see the following page.
If you enjoyed my work and have a moment to spare, I would really appreciate a short review. Your help in spreading the word is gratefully received.
Also, I would like to invite you to visit my new website dedicated to the work of another great Russian poet, Anna Akhmatova: www.annaakhmatova.com There, you can read and download ebooks, see the latest translations on my personal blog, and find out more information about this wonderful poet. As always don’t hesitate to contact me with any questions and/or comments.
Sincerely,
Andrey Kneller
Also by Andrey Kneller:
Wondrous Moment: Selected Poetry of Alexander Pushkin
White Flock: Poetry of Anna Akhmatova
Evening: Poetry of Anna Akhmatova
Final Meeting: Selected Poetry of Anna Akhmatova
My Poems: Selected Poetry of Marina Tsvetaeva
Backbone Flute: Selected Poetry of Vladimir Mayakovsky
February: Selected Poetry of Boris Pasternak
Unfinished Flight: Selected Poetry of Vladimir Vysotsky
O, Time…: Selected Poetry of Victoria Roshe
Discernible Sound: Selected Poetry
The Stranger: Selected Poetry of Alexander Blok